Уважаемые студенты 2 курса отделения СЭ!
На пройденной неделе мы должны были провести занятие по теме "Доказывание и доказательства в гражданском процессе". Но поскольку был объявлен карантин это не представилось возможным. Однако по этой теме есть экзаменационные вопросы, а также она имеет ключевое значение в правоприменительной деятельности. Поэтому для надлежащей подготовки по теме предлагаю ознакомиться с определенным материалом и подготовить индивидуальную работу.
Важно: После знакомства с представленной информацией вам необходимо оставить свои комментарии, чтобы я и проверяющие видели, что вы зашли на блог, получили задание.
Источники к теме
ГПК РФ глава 6
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39570/2acd2cfde8f73db6361af32dc2d595f196257eb7/
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39570/2acd2cfde8f73db6361af32dc2d595f196257eb7/
Семейный кодекс РФ.
Трудовой кодекс РФ.
1. Различные постановления Пленума ВС РФ, в частности:
О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.12.2017 N 56 [Электронный ресурс]. — Режим доступа:http://rulaws.ru/vs_rf/Postanovlenie-Plenuma-Verhovnogo-Suda-RF-ot-26.12.2017-N-56/
О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.12.2017 N 56 [Электронный ресурс]. — Режим доступа:http://rulaws.ru/vs_rf/Postanovlenie-Plenuma-Verhovnogo-Suda-RF-ot-26.12.2017-N-56/
2. О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.05.2017 N 16 (ред. от 26.12.2017) // Российская газета. № 110. 24.05.2017. [Электронный ресурс]. — Режим доступа:http://rulaws.ru/vs_rf/Postanovlenie-Plenuma-Verhovnogo-Suda-RF-ot-16.05.2017-N-16/
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_52017/
Индивидуальная работа
(выполняется ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в письменной форме https://www.blogger.com/blogger.g?blogID=3147447201535832091#editor/target=post;postID=3906950909510335457;onPublishedMenu=allposts;onClosedMenu=allposts;postNum=5;src=link
https://www.blogger.com/blogger.g?blogID=3147447201535832091#editor/target=post;postID=3906950909510335457;onPublishedMenu=allposts;onClosedMenu=allposts;postNum=5;src=link)
https://www.blogger.com/blogger.g?blogID=3147447201535832091#editor/target=post;postID=3906950909510335457;onPublishedMenu=allposts;onClosedMenu=allposts;postNum=5;src=link)
Задание 1. (фото найденных судебных решений)
1.На сайтах судов подыскать судебное решение, в котором использованы средства доказывания. Например: заключение эксперта, аудио-видеозаписи, вещественные доказательства, показания свидетелей.
2.Привести пример из судебной практики процессуальной преюдиции или презумпции и проанализировать.
Контрольные вопросы по теме
(ответы в тетради. Отправлять фото каждой страницы тетради с указанием фамилии на каждой странице в верхнем правом углу)
(ответы в тетради. Отправлять фото каждой страницы тетради с указанием фамилии на каждой странице в верхнем правом углу)
1.Понятие судебного доказывания и факты, образующие предмет доказывания.
2. Распределение обязанностей по доказыванию.
3. Относимость и допустимость доказательств.
4. Исследование и оценка доказательств.
5. Понятие доказательств и виды доказательств.
6. Средства доказывания в гражданском судопроизводстве.
6. Обеспечение доказательств.
7. Судебные поручения.
2. Распределение обязанностей по доказыванию.
3. Относимость и допустимость доказательств.
4. Исследование и оценка доказательств.
5. Понятие доказательств и виды доказательств.
6. Средства доказывания в гражданском судопроизводстве.
6. Обеспечение доказательств.
7. Судебные поручения.
Решить правовые ситуации
(ответы в тетради. Отправлять фото каждой страницы тетради с указанием фамилии на каждой странице в верхнем правом углу)
(1 группа - задачи 1 и 3,
2 группа - задачи 1 и 2)
(ответы в тетради. Отправлять фото каждой страницы тетради с указанием фамилии на каждой странице в верхнем правом углу)
(1 группа - задачи 1 и 3,
2 группа - задачи 1 и 2)
№ 1
Зайцев И.С. предъявил иск к своей бывшей жене Зайцевой Т.П. о передаче ему на воспитание их несовершеннолетнего сына Сергея. Истец в качестве доказательств представил письменные записи соседей по дому, в которых содержались сведения, подтверждающие факты отрицательного воздействия на сына его матери.
Судья, заслушав объяснения сторон, ознакомившись с письменными записями соседей, удовлетворил исковые требования Зайцева.
Дайте определение судебных доказательств. Могут ли письменные показания свидетелей рассматриваться в качестве доказательств по делу? Все ли необходимые доказательства были использованы судьей при рассмотрении этого дела?
№2
Григорьев А.П. обратился в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации, требуя опровержения порочащих его сведений. В заявлении истец указал, что исполнительный директор предприятия, на котором он работает, Генкин Т.С. на общем собрании сотрудников обвинил его в совершении нечестного поступка, некомпетентности и недобросовестном отношении к исполнению служебных обязанностей.
Судья предложил истцу представить имеющиеся у него доказательства, подтверждающие факт распространения ответчиком сведений, порочащий характер этих сведений, а также несоответствия этих сведений действительности.
Расскажите о правилах распределения обязанностей по доказыванию. Как распределяются обязанности по доказыванию в данном деле?
№ 3
Звягин Т.К. предъявил иск к Бурову В.Д. о возврате денежных средств. В исковом заявлении он указал, что передал ответчику в долг деньги, но в установленный срок Буров их не возвратил. Истец указал, что, поскольку ответчик является супругом его родной сестры, то, исходя из этических соображений, он не потребовал от ответчика расписки в получении денег, однако при их передаче присутствовали Звягина Н.Н. и Звягина И.Т., которые могут подтвердить этот факт.
Ответчик представил возражения против иска, пояснив, что признает получение от истца денег, но в меньшей сумме, нежели утверждает истец. Он также указал, что часть их уже возвратил истцу, а срок возврата оставшейся суммы долга к моменту обращения Звягина Т.К. в суд еще не истек, поскольку денежные средства передавались сроком не на шесть месяцев, как заявляет истец, а на один год.
Ответчик ходатайствовал о вызове в суд в качестве свидетеля своей супруги Буровой С.К., которая может указать размер денежной суммы переданной ему истцом, срок возврата долга, а также подтвердить то, что часть денег уже возвращена истцу.
Истец, отрицая получение денег от ответчика, просил вызвать в суд свидетеля Лукина Т.П., присутствовавшего при его встрече с Буровым, когда он якобы возвратил часть долга.
Проанализируйте данную правовую ситуацию с точки зрения относимости, допустимости доказательств при установлении фактов, имеющих значение для дела. Какие средства доказывания могут и должны быть использованы по задаче?
Вспомогательный материал по данной теме
1) Доказательства в гражданском процессе: понятие и виды https://jurkom74.ru/ucheba/dokazatelstva-v-grazhdanskom-protsesse-ponyatie-i-vidi
2) ДоказываниеПознавательная научная статья известного процессуалисти и доказательства в гражданском процессе https://studme.org/14671228/pravo/dokazyvanie_dokazatelstva_grazhdanskom_protsesse
Боннер Александр Тимофеевич, профессор кафедры гражданского и административного судопроизводства Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических наук, заслуженный деятель науки РФ.
Статья посвящена проблемам оценки косвенных доказательств судами и их восприятия правовой доктриной. Автор констатирует тот факт, что природа различий между прямыми и косвенными доказательствами нередко остается непонятой не только судами, но и представителями процессуальной науки, что, в свою очередь, способно привести к грубым ошибкам в процессе доказывания. В частности, следует признать безуспешной высказываемую отдельными исследователями критику "теории связей" как методологической основы деления доказательств на прямые и косвенные, а попытки придания разного веса прямым и косвенным доказательствам - безосновательными. Приведенные примеры из судебной практики подтверждают довод о том, что никакого заранее установленного приоритета прямые доказательства по отношению к косвенным не имеют и иметь не должны. При этом автор исходит из того, что ныне достаточно распространенный термин "стандарт доказывания" вместо использовавшегося ранее "необходимый минимум доказательств", по сути, не привносит ни в теорию, ни в практику ничего нового. Очевидно, что по гражданским делам этот "необходимый минимум" или "стандарт доказывания" должен быть несколько иным, нежели в уголовном процессе, и вряд ли стоит здесь применять конструкцию "за пределами разумных сомнений". В цивилистическом процессе более уместны выражения "баланс вероятностей" и "преимущественная вероятность". При этом употреблявшийся в свое время термин "необходимый минимум доказательств", в сущности, равен или по крайней мере весьма близок к современному термину "преимущественная вероятность".
Проблема косвенных доказательств как средства установления обстоятельств гражданских и арбитражных дел имеет громадное теоретическое и практическое значение. Не секрет, что суды предпочитают по возможности иметь дело с доказательствами прямыми, а не косвенными.
В данном отношении интересное исследование было проведено А.В. Сусариной. По ее мнению, анализ современной судебной практики показал широкое использование косвенных доказательств в гражданских спорах. В то же время автор отмечает разнородность позиций судов относительно возможности использования косвенных доказательств для установления обстоятельств гражданских дел. Так, в более чем в 50% проанализированных ею судебных актов, часть из которых стали предметом рассмотрения надзорной и кассационной инстанций, было выражено отрицательное отношение суда к представляемым сторонами косвенным доказательствам. Суды обращали внимание на неоднозначность выводов, которые могут быть сделаны при их оценке, а также на невозможность подтвердить на их основе искомые факты или факт <1>.
--------------------------------
<1> Сусарина А.В. Проблемы использования косвенных доказательств в современном цивилистическом процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2017. N 6. С. 42 - 47.
В большинстве случаев суды относятся к данному юридическому явлению отрицательно - как к виду доказательств, якобы неспособному установить истину по делу. А.В. Сусарина вполне справедливо, с нашей точки зрения, критикует этот довольно распространенный взгляд и высказывает правильное мнение о том, что косвенные и прямые доказательства нельзя противопоставлять друг другу, между ними не должно быть иерархии <2>.
--------------------------------
<2> Там же.
К сказанному А.В. Сусариной необходимо добавить следующее. Не вызывает сомнения, что косвенные доказательства достаточно часто применяются в судебной практике по гражданским и арбитражным делам. Это связано в том числе с тем, что прямые доказательства наличия или отсутствия тех или иных фактов объективной действительности существуют далеко не всегда. В таких случаях лица, участвующие в деле, и суды направляют свои усилия на собирание, исследование и соответствующую интерпретацию косвенных доказательств. Существует ряд гражданских дел, например некоторые дела особого производства, в частности дела об объявлении гражданина умершим (ст. 276 - 280 ГПК РФ), которые могут быть разрешены исключительно с помощью собирания и исследования косвенных доказательств, другими словами, на основе вероятности. Причем эта вероятность впоследствии может быть опровергнута, например в связи с явкой лица, объявленного умершим, а вступившее в законную силу судебное решение может быть отменено вынесшим его судом (ст. 280 ГПК РФ).
Кроме того, прямые доказательства могут состоять в противоречащих друг другу объяснениях сторон, касающихся наличия или отсутствия определенного факта или фактов. Вынести в такой ситуации судебное решение, соответствующее действительным обстоятельствам дела, довольно затруднительно. В этих случаях лица, участвующие в деле, при содействии суда стараются вовлечь в орбиту судебного разбирательства косвенные доказательства, подтверждающие либо опровергающие прямые доказательства.
Нужно подчеркнуть, что в отдельных случаях вышестоящие суды отнюдь не склонны рассматривать косвенные доказательства в качестве несущественных или "второсортных" доказательств. В определенных ситуациях вполне возможно установление действительных обстоятельств дела главным образом или даже исключительно на основании косвенных доказательств. Так, полагая, что обстоятельства дела были установлены арбитражными судами полно и правильно, и отказывая в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ (далее - СКЭС ВС РФ), судья Верховного Суда согласился с тем, что "в данном случае имеется достаточная совокупность косвенных доказательств в подтверждение обстоятельств, характеризующих действия плательщика страховых взносов (здесь и далее в цитатах выделено нами. - А.Б.) как недобросовестные, о чем в том числе свидетельствует отзыв ряда платежных поручений" <3>.
--------------------------------
<3> Определение ВС РФ от 09.10.2017 N 305-КГ17-14135 // СПС "КонсультантПлюс".
Интерес представляет и следующее указание суда кассационной инстанции, частично отменившего постановленные по делу судебные акты арбитражных судов и направившего дело в этой части на новое рассмотрение арбитражного суда первой инстанции:
"Учитывая объективную сложность получения арбитражным управляющим, кредиторами отсутствующих у них прямых доказательств дачи указаний, судами должна приниматься во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, сформированная на основании анализа поведения упомянутых субъектов. Если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о возникновении отношений фактического контроля и подчиненности, в силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации бремя доказывания обратного переходит на привлекаемое к ответственности лицо" <4>.
--------------------------------
<4> Кассационное определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 15.02.2018 N 302-ЭС14-1472(4,5,7) // СПС "КонсультантПлюс".
Игнорирование косвенных доказательств нижестоящими судами порой ведет к отмене вынесенных ими решений.
Например, в одном из экономических споров основанием для отмены судебных актов послужило то, что: "...суды... должным образом не исследовали первичные документы по поставке, не определили сальдо обязательств поставщика и покупателя, не оценили совокупность всех косвенных доказательств (не исследовали сведения, имеющие отношение к налоговым обязательствам и отраженные как в книгах продаж, так и в налоговых декларациях и счетах-фактурах; не установили, как были трансформированы налоговые обязательства в связи с новацией; не выяснили, в связи с наличием каких разумных экономических причин торговый дом, перечислявший, по его мнению, авансовые платежи и не получающий товар, вновь перечислял дополнительные авансы, по которым также не получал встречное предоставление в виде товаров)" <5>.
--------------------------------
<5> Кассационное определение СКЭС ВС РФ от 15.09.2016 N 308-ЭС16-7060 // СПС "КонсультантПлюс".
Близки по своему содержанию и соображения судьи суда кассационной инстанции, явившиеся основанием для передачи кассационной жалобы заявителя для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ:
"...при наличии сомнений в достоверности актов выполненных работ общество "Союзспецавтоматика" без особых затруднений могло бы подтвердить факт выполнения подрядных работ иными косвенными доказательствами, на которые временный управляющий указывал в суде. В то же время апелляционный суд оставил эти доводы без внимания" <6>.
--------------------------------
<6> Определение ВС РФ от 21.12.2017 N 305-ЭС17-14948 // СПС "КонсультантПлюс".
Любопытно отметить и следующее. Хотя судебная практика отдает явное предпочтение прямым доказательствам, тем не менее в ряде случаев она бывает вынуждена строить установление обстоятельств дела на доказательствах косвенных. В то же время найти в судебных актах судов первой инстанции упоминания о прямых или косвенных доказательствах можно не так уж часто.
В суетливых буднях судебных разбирательств судье или его помощнику, "отписывающему" решение, как правило, бывает не до теоретизирования. Ведь перед ними стоит чисто утилитарная задача - сформулировать судебное постановление таким образом, чтобы оно устояло при апелляционном и кассационном рассмотрении дела. Кроме того, практика использования доказательств в цивилистическом процессе показывает, что суды иногда оказываются не в состоянии верно определить, какие доказательства - прямые или косвенные - представлены сторонами по конкретному делу и какие выводы из них могут быть сделаны.
Так, И. обратилась с иском к В. о взыскании долга в размере 350 тыс. руб. Истица указала, что данная сумма была передана ею В. 13 июня 2016 г. по договору займа. Передача денег подтверждается собственноручно выполненной В. распиской следующего содержания: "Я, В., паспорт... N... получила от И. денежную сумму 350 000 руб. (триста пятьдесят тысяч)".
Ответчик долг не возвратила, в связи с чем истица просила взыскать с нее задолженность в размере 350 тыс. руб.
Защищаясь против иска, ответчик указала на то, что имеющаяся в материалах дела расписка была выдана ею в рамках правоотношений, возникших в ходе трудовой деятельности, но не в связи с заключением договора займа. Однако рассматривавший дело Якутский городской суд не дал оценки этим обстоятельствам и удовлетворил иск.
Отменяя решение, суд апелляционной инстанции указал следующее.
В подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющий передачу ему заимодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей (п. 2 ст. 808 ГК РФ). Предмет договора займа в долговой расписке должен быть четко сформулирован. Исполнение данного требования закона судом первой инстанции не было проверено. Обстоятельства, свидетельствующие о наличии правоотношений, регулируемых нормами § 1 главы 42 ГК РФ, не исследовались и не устанавливались.
Согласно ч. 1 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.
Из приведенных выше норм права в их взаимосвязи для квалификации отношений сторон как заемных необходимо установить как факт передачи истцом денежных средств, так и соответствующий характер обязательства, включая достижение между ними соглашения об обязанности ответчика возвратить истцу денежные средства. В данном случае расписка должна быть составлена таким образом, чтобы не возникло сомнений не только по поводу самого факта заключения договора займа, но и по его существенным условиям.
Риск несоблюдения надлежащей формы договора займа, повлекшего недоказанность факта его заключения, лежит на заимодавце.
Из представленной расписки нельзя определить обстоятельства передачи денежных средств, которые в силу положений ст. 810 ГК РФ подлежат возврату как заемные. Таким образом, расписка не может быть расценена как доказательство, свидетельствующее о волеизъявлении сторон по делу на установление заемного обязательства и подтверждающее наличие задолженности у ответчика В. перед истцом И. именно по договору займа.
Решение Якутского городского суда по делу по иску И. к В. о взыскании долга было отменено и принято новое решение, которым в удовлетворении иска было отказано <7>.
--------------------------------
<7> См.: Апелляционное определение Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 12.02.2018 по делу N 33-538/2018 // СПС "КонсультантПлюс".
В рамках действующего гражданского процессуального законодательства определение суда апелляционной инстанции должно быть признано верным. В то же время оно нуждается в определенном комментарии.
Суды обеих инстанций не дали квалификации имевшейся в материалах дела расписки в качестве прямого или косвенного доказательства заключения договора займа. Вместе с тем очевидно, что, удовлетворяя иск, суд первой инстанции расценил ее в качестве прямого доказательства, а суд апелляционной инстанции, напротив, сделал вывод о том, что она не может рассматриваться как доказательство, подтверждающее наличие задолженности у ответчика перед истцом именно по договору займа. Исходя из этого он расценил расписку в качестве доказательства косвенного.
На самом же деле из содержания расписки можно было сделать определенные выводы сразу по двум фактам, входящим в предмет доказывания по делу. Во-первых, можно было однозначно заключить, что И. передала В. 350 тыс. руб., а В. их от И. получила. Во-вторых, из содержания расписки вовсе не следовало категорического вывода о характере правоотношения, в рамках которого была передана и получена указанная сумма. В этом смысле расписка могла служить лишь косвенным доказательством заключения между сторонами договора займа. Таким образом, имевшаяся в материалах дела расписка являлась прямым доказательством получения ответчиком денежной суммы и одновременно косвенным (но требующим подтверждения иными косвенными или прямыми доказательствами) - передачи денег по договору займа.
Суд апелляционной инстанции не обратил внимания суда первой инстанции и на то, что последним были нарушены положения, сформулированные в ч. 2 ст. 56 ГПК РФ. В соответствии с названной нормой суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела и какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.
Мог ли суд правильно установить обстоятельства конкретного дела? Вполне. Разумеется, трудно было рассчитывать на то, что у истицы И. могли быть какие-то иные письменные доказательства передачи В. денежной суммы именно по договору займа. Но нельзя было категорически исключать возможность доказывания истцом обстоятельств, указанных в ст. 431 ГК РФ, посвященной толкованию договора. При толковании условий договора судом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, а также последующее поведение сторон.
Еще более существенно то, что истица могла укрепить свои позиции, если бы она смогла опровергнуть утверждения ответчика о том, что денежная сумма была передана ей в рамках правоотношений, возникших в ходе трудовой деятельности, но не на основании заключения договора займа.
В связи с этим не совсем точной можно признать и утверждение суда апелляционной инстанции о том, что риск несоблюдения надлежащей формы договора займа, повлекшего недоказанность факта его заключения, лежит на заимодавце. Суд первой инстанции не смог или не захотел попытаться установить, в рамках каких правовых отношений сторон была выдана имеющаяся в материалах дела расписка. Из-за неточного (неполного) содержания документа суд первой инстанции ошибочно счел его достаточным доказательством заключения договора займа, и на данной стадии процесса негативные последствия несоблюдения надлежащей формы юридического документа возникли у ответчика В. А по итогам рассмотрения дела судом апелляционной инстанции такого рода негативные последствия, напротив, появились у истицы И. Поэтому более правильным было бы считать, что негативные последствия несоблюдения надлежащей формы договора могут возникнуть как у одной, так и у обеих сторон.
Наконец, были ли установлены судом действительные обстоятельства дела? Разумеется, нет. Причем судом первой инстанции дело было разрешено неверно, а судом апелляционной инстанции - сугубо формально. Впрочем, в рамках действующего законодательства последний не имел возможности ни истребовать или хотя бы разъяснить сторонам необходимость представления дополнительных доказательств, ни отменить решение и направить дело на новое рассмотрение. И вот здесь нельзя не вспомнить классика российской науки процессуального права проф. В.А. Рязановского, который в свое время писал:
"Плохо то правосудие, которое ограничивает свои задачи достижением формальных результатов, такое положение граничит с сознательным допущением неправосудия. Суд должен установить право действительно существующее, а не формальное право. Формальная истина есть фикция истины, принимаемая за таковую предписанием закона - при невозможности или крайней затруднительности раскрытия материальной истины. Подобное положение допустимо только в редких исключительных случаях, но не может служить основанием организации процесса как социального института, не может служить фундаментом отправления правосудия. В таком случае установление действительно существующего права, правильное распознавание права может быть лишь случайным результатом судопроизводства" <8>.
--------------------------------
<8> Рязановский В.А. Единство процесса. М., 1996. С. 32 - 33.
Впрочем, применительно к обстоятельствам анализируемого дела подобные упреки, конечно, нужно адресовать в первую очередь законодателю, а не правоприменителю.
Так что же из себя представляют косвенные доказательства и чем они отличаются от прямых? К сожалению, в теории процессуального права единства по данному вопросу нет.
В процессуальной литературе в течение многих лет прямые и косвенные доказательства разграничивали следующим образом:
"Доказательства называются прямыми, когда они прямо указывают на главный факт, то есть когда они устанавливают сами факты, имеющие... значение по делу (юридические факты).
К косвенным относятся доказательства, которые прямо не указывают на главный факт, а устанавливают лишь побочные обстоятельства (его признаки), которые в их совокупности и взаимосвязи позволяют сделать вывод о фактах, имеющих... значение по делу" <9>.
--------------------------------
<9> Трусов А.И. Основы теории судебных доказательств. М., 1960. С. 58.
Понятно, что приведенное определение малосодержательно, тавтологично и не может пролить свет на природу косвенных доказательств и их отличие от доказательств прямых.
Впрочем, современный исследователь Д.И. Смольников полагает, что одним из возможных оснований для разграничения прямых и косвенных доказательств, которое может быть наиболее полезно практике, является деление их в зависимости от типа устанавливаемого факта. Автор называет такой метод разграничения прямых и косвенных доказательств теорией фактов. "Если доказательство подтверждает наличие или отсутствие главного факта, то принято говорить о прямом доказательстве. Доказательство, устанавливающее доказательственный факт, через который с помощью умозаключения можно прийти к выводу о наличии либо отсутствии главного факта, является косвенным. Именно такое деление позволяет уравнять прямые и косвенные доказательства, а также ответить на главный вопрос: достаточно ли только косвенных доказательств, чтобы установить главный факт?" <10>.
--------------------------------
<10> Смольников Д.И. Теория и практика применения косвенных доказательств в гражданском судопроизводстве (на примере практики судов общей юрисдикции) // Мировой судья. 2015. N 9. С. 29.
Можно согласиться с тем, что в отдельных случаях для установления обстоятельств дела приходится устанавливать не только юридические факты, входящие в предмет доказывания, но и доказательственные факты. Однако так бывает далеко не всегда. В очень многих случаях вывод о наличии или отсутствии юридического факта, входящего в предмет доказывания (по терминологии Д.И. Смольникова - главного факта), можно сделать и из косвенного доказательства. Только такой вывод будет не однозначным, но лишь вероятным или предположительным. Например, в судебном заседании по делу о взыскании долга по договору займа истец ссылается на адресованное ему письмо ответчика, в котором содержится просьба одолжить ему определенную денежную сумму. Такого рода информация, вне сомнения, связана с главным фактом, но только на основе вероятности или предположения. В случае привлечения и исследования иных прямых или косвенных доказательств по делу эта вероятность или предположение может быть подтверждена или опровергнута.
Проблема прямых и косвенных доказательств была блестяще разработана в трудах выдающегося процессуалиста С.В. Курылева. По его мнению, разница между прямыми и косвенными доказательствами заключается в различии однозначных и многозначных связей между явлениями природы и общества. "Однозначная связь, - писал ученый, - это такая связь явления (причины, условия или следствия), которая проистекает только в единственно возможном направлении. Например, отсечение головы человека (причина) влечет необходимо лишь одно следствие - смерть человека. Или беременность как следствие может быть результатом лишь единственно возможной причины - зачатия.
Многозначная связь, наоборот, это такая связь явления (причины, условия или следствия), которая может проистекать в различных направлениях. Например, смерть человека как следствие может быть результатом разных причин. Удар по голове как причина в зависимости от ряда обстоятельств может влечь разные следствия: либо смерть, либо сотрясение мозга, либо иное тяжкое или легкое телесное повреждение.
Многозначная и однозначная связи существуют объективно. Они существенно отличаются друг от друга. Их разграничение и анализ и дают, нам кажется, возможность правильно решить вопрос о сущности косвенных доказательств, их отличии от прямых доказательств... необходимую теоретическую базу для разработки методики исследования и оценки косвенных доказательств. <...>
Прямое доказательство - это такой известный факт, который в силу его однозначной связи с неизвестным фактом дает возможность сделать лишь один вывод о неизвестном факте - о наличии его или отсутствии; косвенное доказательство - это, наоборот, факт, дающий в силу многозначности его связей возможность для различных вероятных выводов. Поэтому заключение от него к искомому факту носит не характер единственной возможности, а лишь характер большей или меньшей вероятности.
Отсюда и следует вывод об отмечаемой в литературе характерной черте косвенного доказательства - недостаточности его одного без других доказательств для установления искомого факта.
Для установления искомого факта при помощи косвенных доказательств многозначность их связей должна быть сведена к единственной связи с искомым фактом путем исключения наличия связей косвенного доказательства со всеми иными фактами, кроме искомого; и лишь полное исключение всех возможных связей, кроме единственной, гарантирует установление истины при помощи косвенных доказательств.
Такое исключение осуществляется путем привлечения иных доказательств, необходимый минимум которых определяется в зависимости от характера связей данного конкретного случая" <11>.
--------------------------------
<11> Курылев С.В. Сущность судебных доказательств // Избранные труды. Минск, 2012. С. 249 - 251. URL: http://www.pravo.by/upload/pdf/izbrannye-trudy/kurilev_izbrannie_trudi.pdf (дата обращения: 05.04.2018).
В настоящее время точка зрения С.В. Курылева на природу различий между прямыми и косвенными доказательствами, по существу, является в теории общепризнанной. Причем она настолько ясна и понятна, что многие современные авторы склонны рассматривать теорию связей в качестве аксиомы, а потому забывают ссылаться на основоположника данного направления в науке процессуального права <12>.
--------------------------------
<12> См., напр.: Юдельсон К.С. Судебные доказательства в гражданском процессе. М., 1956. С. 46 - 48; Гражданский процесс: Учеб. / Под ред. В.А. Мусина, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота. М., 2000. С. 213 - 214; Треушников М.К. Судебные доказательства. М., 2004. С. 95 - 96; Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. М., 2008. С. 664 - 666; Боннер А.Т. Традиционные и нетрадиционные средства доказывания в гражданском и арбитражном процессе. М., 2012. С. 18 - 20; Гражданское процессуальное право России / Под ред. С.Ф. Афанасьева. М., 2013. С. 378 - 379; Курс доказательственного права: Гражданский процесс. Арбитражный процесс / Под ред. М.А. Фокиной. М., 2014. С. 217 - 219; Гражданский процесс: Учеб. / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2014. С. 266; Гражданский процесс: Учеб. / Под ред. В.В. Блажеева, Е.Е. Уксусовой. М., 2015. С. 267 - 268; и др.
В то же время в адрес теории связей порой высказываются и соображения критического порядка. В частности, с ее критикой в свое время выступал проф. В.К. Пучинский. Он полагал, что "в отечественной литературе утвердился и механически тиражируется тезис, согласно которому прямое судебное доказательство имеет однозначную связь с искомым юридическим фактом, косвенное - связь многозначную. Внешне тезис выглядит привлекательно, а главное, наукообразно. Однако в реальной действительности связь между какими-нибудь явлениями либо существует, либо ее вовсе нет" <13>.
--------------------------------
<13> Пучинский В.К. Понятие, значение и классификация судебных доказательств в российском процессуальном праве // Законодательство. 2004. N 12. С. 32.
Высказанное проф. В.К. Пучинским соображение представляется нам несколько странным. Если в реальной действительности связи между какими-нибудь явлениями не существует, то в большинстве случаев нет и смысла доказывать соответствующее обстоятельство. Однако в отдельных ситуациях именно отсутствие такой связи будет иметь существенное доказательственное значение. Позволим себе привести два примера: один из области уголовного, а второй - из гражданского процесса.
Пример 1. Получив от подозреваемого удар в определенную часть тела, гражданин через несколько минут скончался. Между тем, по заключению судебно-медицинского эксперта, последствием удара стало легкое телесное повреждение без расстройства здоровья. Скончался же человек от сердечного заболевания.
Пример 2. По гражданскому делу об установлении отцовства была проведена судебно-медицинская экспертиза. По ее результатам эксперт или комиссия экспертов пришли к заключению, что в связи с особенностями состояния здоровья ответчика он в принципе не может иметь детей.
Спрашивается: имеет ли отсутствие связи между доказательственным фактом в виде заключения эксперта и соответствующими юридическими фактами (причиной смерти лица в первом случае и происхождением ребенка во втором) значение и отразится ли оно на судьбе разрешенных дел? Разумеется, на оба поставленных вопроса необходимо ответить положительно.
Не лишены интереса и следующие рассуждения, сформулированные Д.И. Смольниковым. Он полагает, что в отечественной и зарубежной доктрине не установлено единого подхода к пониманию косвенных доказательств. Восприятие наукой теории связей не сопровождалось серьезным опровержением теории фактов. Более того, данные теории не противоречат друг другу - они представляют различные подходы к описанию и пониманию правового института. При этом более убедительной и последовательной ему видится теория фактов, согласно которой прямым является доказательство, устанавливающее главный факт, а косвенным - то, которое устанавливает доказательственный факт. Будучи установленным, доказательственный факт позволяет прийти к утверждению о наличии либо отсутствии главного факта.
"Преобладающая в российской науке точка зрения, согласно которой косвенные доказательства - это доказательства, имеющие многозначную связь с главным фактом, вряд ли полезна для практики. Более того, такой подход может привести к весьма спорному и опасному для судопроизводства умозаключению: если косвенные доказательства обладают многозначной связью, то они, во-первых, "хуже" прямых. Во-вторых, только совокупность косвенных доказательств может привести к верному и единственно возможному умозаключению, поскольку только совокупность, а точнее система доказательств, устраняет многозначность, поскольку каждое из них подтверждает другое. Однако такая совокупность нужна не всегда (косвенное доказательство косвенному рознь), и косвенные доказательства всегда оставляют место для иной интерпретации (такова их сущность)" <14>.
--------------------------------
<14> Смольников Д.И. Теория и практика применения косвенных доказательств... С. 29.
Представляется, что безапелляционные утверждения молодого ученого слишком категоричны, а главное - совершенно бездоказательны.
Позиция автора о том, что "теория фактов" является "более убедительной и последовательной", а "точка зрения, согласно которой косвенные доказательства - это доказательства, имеющие многозначную связь с главным фактом, вряд ли полезна для практики", абсолютно ничем не подкреплена. Вряд ли можно рассматривать абстрактные умозаключения, сформулированные Д.И. Смольниковым, в качестве сколько-нибудь убедительной научной аргументации.
В то же время понять, в чем заключается спорность, а тем более - опасность критикуемой автором точки зрения, довольно сложно. Что изменится от того, что из объяснения сущности косвенных доказательств мы уберем рассуждения о свойственных последним многозначных связях и об их отличии от связей однозначных? Ведь из одного косвенного доказательства, как правило, можно сделать не один, а несколько предположительных выводов о наличии или отсутствии соответствующих фактов, и только путем привлечения других косвенных или прямых доказательств можно исключить иные варианты развития событий и свести многозначную связь к связи однозначной.
В качестве исключения, когда из одного косвенного доказательства допустимо сделать единственный максимально достоверный вывод, пожалуй, можно назвать лишь заключение судебно-генетической экспертизы. Если на основании проведенных исследований эксперт придет к выводу, что гражданин А с вероятностью в 99,9% является отцом ребенка В, то мы все равно имеем дело не с прямым, а с косвенным доказательством. Однако вероятность иного вывода (гражданин А не является отцом ребенка В) настолько незначительна, что ее можно проигнорировать. Разумеется, мы исходим из того, что экспертиза проводилась квалифицированным и добросовестным экспертом, располагавшим достаточным и доброкачественным материалом для исследования. Мы не исключаем, что можно найти и какие-то иные примеры единственного косвенного доказательства, на основе которого будет сделано умозаключение, признаваемое максимально вероятным и достаточным для вывода о наличии или отсутствии соответствующего факта. Однако это не более, чем исключение. В подавляющем же большинстве случаев выносить судебное решение на основе единственного косвенного доказательства, пользуясь терминологией Д.И. Смольникова, было бы для правосудия по-настоящему опасно, а потому совершенно недопустимо.
Нужно сказать, что автор этих строк не без удовольствия ознакомился с фундаментальным диссертационным исследованием Д.И. Смольникова, в котором среди прочего прекрасно проанализирована отечественная судебная практика и зарубежная литература <15>. Нельзя не присоединиться к ряду совершенно правильных выводов диссертанта, включая, например, следующие:
- "суть в том, что не только прямое, но и косвенное доказательство позволяет сделать достоверный вывод о доказательственном факте";
- "и прямое, и косвенное доказательство основаны на умозаключении";
- "стоит признать, что теория связей является неплохой иллюстрацией для того, чтобы показать различие между прямыми и косвенными доказательствами. В отличие от нее, теория фактов сложнее для восприятия" <16>.
--------------------------------
<15> Смольников Д.И. Косвенные доказательства в гражданском судопроизводстве России: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2015.
<16> Смольников Д.И. Косвенные доказательства в гражданском судопроизводстве России. С. 51, 60, 68.
В связи с этим порой не совсем понятно, о чем, собственно, и зачем спорит молодой и, вне сомнения, талантливый ученый?
В диссертации Д.И. Смольникова содержится весьма интересный анализ судебной практики использования косвенных доказательств и допускаемых судами ошибок. В частности, суды нередко называют косвенными доказательства, которые таковыми на самом деле не являются. Так, применяя термин "косвенное доказательство", суды противопоставляют его "достоверным доказательствам" или отмечают, что косвенные доказательства - это те, которые не могут являться бесспорными доказательствами. Порой суды противопоставляют косвенные доказательства достаточным доказательствам, которые бы позволили вынести на их основе решение, или рассматривают косвенные доказательства в качестве синонима "дополнительных доказательств".
В отдельных судебных актах косвенные доказательства называются производными. Встречаются и судебные решения, в которых к косвенным доказательствам "по характеру между доказательствами и фактом" относили свидетельские показания <17>.
--------------------------------
<17> Там же. С. 88 - 89.
Думается, что в принципе нельзя ставить вопрос о "первосортности" прямых и "второсортности" косвенных доказательств. В очень многих случаях в судебной практике косвенные доказательства с успехом используются для дополнения либо опровержения обстоятельств, которые стороны пытаются доказать или опровергнуть с помощью прямых доказательств.
В то же время доказывание с помощью косвенных доказательств существенно отличается от доказывания с помощью прямых доказательств, о чем уже шла речь выше. Как правило, косвенных доказательств должно быть относительно много. Выводы, следующие из них, порой сложнее анализировать по сравнению с на первый взгляд кристально ясными и понятными выводами, следующими из прямых доказательств.
Однако жизнь показывает, что "простые и ясные" умозаключения, которые можно сделать при исследовании и оценке прямых доказательств, далеко не всегда являются верными. Ведь прямые доказательства значительно чаще, чем косвенные, бывают недоброкачественными, в частности фальсифицированными. Поэтому косвенные доказательства нередко и притом достаточно успешно используются для проверки информации, содержащейся в прямых доказательствах.
В связи с этим проанализируем ситуацию, которая в последнее время не сходит со страниц некоторых СМИ и экранов телевизоров. Известный певец В. Казаченко прославился не только как исполнитель хита "Больно мне, больно", но и в качестве фигуранта скандальных судебных процессов, в которых речь шла о признании его брака недействительным, оспаривании отцовства и взыскании алиментов на содержание годовалого сына и неработающей жены.
В подтверждение материального положения ответчика суду была представлена справка, согласно которой певец с мая 2017 г. трудится в ООО "Издательство ДЖЕМ" с уставным капиталом в 10 тыс. руб. на должности менеджера отдела артистов с зарплатой в 19 тыс. руб. Представители ответчика также пояснили суду, что какой-либо иной приносящей доходы деятельностью он не занимается. Кроме того, в судебное заседание явился гражданин, заявивший, что он представляет интересы некоего Горшкова, якобы являющегося настоящим отцом ребенка, рожденного супругой ответчика.
Таким образом, суду было представлено первоначальное прямое доказательство, якобы подтверждающее реальное материальное положение ответчика, а также производное прямое доказательство в виде заявления представителя гражданина Горшкова о том, что именно последний, а вовсе не супруг матери ребенка по зарегистрированному браку Казаченко является отцом ребенка. Если исходить из того, что прямые доказательства являются "первосортными" и имеющими несомненные преимущества перед доказательствами косвенными, то, очевидно, суду следовало бы иск о признании недействительной записи отцовства в отношении Казаченко удовлетворить, в иске о взыскании алиментов на содержание ребенка отказать, а при рассмотрении иска о взыскании алиментов на содержание жены ответчика исходить из размера его доходов, указанных в справке ООО "Издательство ДЖЕМ". Но в том-то и дело, что в судебном процессе не может быть априори лучших или худших доказательств и что все они исследуются и оцениваются в их совокупности.
В итоге вопрос об отцовстве ответчика В. Казаченко был разрешен на основе более чем убедительного косвенного доказательства. По заключению судебно-генетической экспертизы, вероятность того, что В.Г. Казаченко является отцом Ф. Казаченко, составляет 99,9%. Любопытна и информация о личности "настоящего отца ребенка" - гражданина Горшкова, которая также являлась косвенным доказательством по делу. "Настоящему отцу" всего 20 лет, и на момент рассмотрения гражданского дела в отношении его была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста в связи с привлечением к уголовной ответственности за продажу наркотиков.
Опровергая достоверность информации о доходах В. Казаченко, истица О. Казаченко представила суду в качестве косвенного доказательства билет на концерт певца, который, впрочем, представители ответчика поспешили объявить поддельным.
В связи с занятой ответчиком позицией по поводу его доходов, явно не соответствующей реальности, суд не смог с достоверностью установить его действительное материальное положение, однако отверг представленную справку о доходах как не соответствующую действительности. При этом суд во многом исходил из личности ответчика - известного концертирующего певца, заслуженного артиста РФ и автора ряда альбомов, а поэтому постановил взыскать на содержание ребенка и неработающей жены ответчика алименты в общей сумме 31 тыс. руб. в месяц. Таким образом, в данном деле, как и во многих других случаях, оценив всю совокупность собранных и исследованных в судебном заседании доказательств, суд совершенно верно отдал предпочтение достоверным косвенным, а не явно сфабрикованным прямым доказательствам. Так что газетный заголовок "Певец Вадим Казаченко не смог убедить суд, что он нищий" <18> верно отразил всю суть судебной баталии.
--------------------------------
<18> МК. 2018. 1 марта.
Любопытно отметить и то, что, судя по всему, теория связей постепенно (впрочем, пока еще достаточно осторожно) начинает проникать со страниц учебной и научной литературы в тексты судебных актов. Например, с некоторых пор в отдельных постановлениях судов общей юрисдикции можно встретить занимательную сентенцию, раскрывающую "выработанные правила использования косвенных доказательств". Формулируется она следующим образом: "...косвенные доказательства используются только в совокупности, достоверность каждого косвенного доказательства не вызывает сомнений, при этом косвенные доказательства подтверждают и дополняют друг друга, в совокупности эти доказательства выявляют однозначную связь с доказываемым фактом" <19>. Разумеется, подобная сентенция очень похожа на штамп, но если в судебном акте она подводит итог многостраничному анализу исследованных судом доказательств, то этот "штамп" способен произвести определенное впечатление.
--------------------------------
<19> См., напр.: Апелляционные определения Ленинградского областного суда от 15.12.2011 N 33-6198/2011; от 29.12.2011 N 33-6481/2011; от 06.03.2012 N 33-839/2012; от 07.06.2012 N 33а-2520/2012; от 08.11.2012 N 33а-4843/2012; от 13.12.2012 N 33а-5549/2012; от 20.12.2012 N 33а-5638/2012; от 10.01.2013 N 33а-21/2013; от 22.08.2013 N 33-4004/2013; от 12.12.2013 N 33-5618/2013; от 25.07.2013 N 33-3418/2013; от 15.08.2013 N 33-3835/2013; от 28.03.2013 N 33а-1301/2013; от 28.03.2013 N 33а-1360/2013; от 25.04.2013 N 33а-1828/2013; от 13.03.2014 N 33-1309/2014; от 20.03.2014 N 33-1417/2014; от 03.04.2014 N 33-1444/2014; от 06.05.2014 N 33-2215/2014; от 06.05.2014 N 33-2217/2014; от 06.05.2014 N 33-2218/2014; от 28.08.2014 N 33-4233/2014; Тверского областного суда от 07.04.2015 N 33-1140 и др.
Нужно сказать, что с проблемой правильной оценки совокупности прямых и косвенных доказательств по уголовным и гражданским делам постоянно сталкиваются и суды зарубежных стран. Так, во Франции после нескольких лет следствия и судебных разбирательств закончилось вынесением обвинительного приговора и полным удовлетворением гражданского иска сенсационное дело Пьера Ле Геннек и его жены Даниэль. Подсудимый, он же гражданский ответчик, в течение нескольких лет работал электриком у всемирно известного художника Пабло Пикассо, а в 2010 г., спустя без малого сорок лет после смерти художника (1973 г.), заявил, что обладает несколькими сотнями работ мастера. "Список Геннека" включал 271 произведение, написанное Пикассо в период с 1900 по 1932 г. Это были большей частью полотна кубистского, так называемого голубого, периода творчества. Геннек также сообщил журналистам, что принадлежащая ему коллекция включает литографии, акварели, портреты первой жены Пикассо Ольги Хохловой и записные книжки художника.
Естественно, журналисты стали задавать мсье Геннеку вопросы: как вся эта внушительная коллекция, которая стоит безумных денег и о которой до этого никто из искусствоведов не знал, могла оказаться в руках простого рабочего? И почему он молчал об этом почти сорок лет? В ответ Геннек пояснил:
"Я работал для мастера с 1970 по 1973 год, вплоть до его кончины. Уже потом помогал по мелочам, что-нибудь починить, установить его жене. Эти картины и эта коллекция в целом являются подарками самого Пикассо, а потом и его жены, которые таким образом отблагодарили меня за мой труд.
По словам пенсионера, раскрыть содержание своего "тайника" его вынудило плохое самочувствие, а также материальные проблемы.
Еще в январе [2010] года он послал сыну художника Клоду Пикассо, который одновременно является главным хранителем его наследия, фото нескольких находящихся у него акварелей, с просьбой выписать на них сертификат подлинности. Наследник с ходу отказал пенсионеру, посчитав его за афериста" <20>.
--------------------------------
<20> Макарычев М. Тайны Пикассо // РГ. 2010. 1 дек.
9 сентября 2010 г. Геннек с чемоданом, полным акварелей, литографий, зарисовок, а также фотографиями коллажей <21>, в сопровождении жены явился в Фонд Пикассо в Париже, что стало для К. Пикассо и сотрудников фонда полной неожиданностью, ведь ни одна из этих работ не фигурировала в расширенном списке произведений мастера, составленном через несколько лет после его смерти.
--------------------------------
<21> Коллаж (от фр. coller - приклеивание) - прием в искусстве, соединение в одном произведении подчеркнуто разнородных элементов (различных по происхождению, материальной природе, контрастных по стилю и т.п.). Коллаж заключается в создании живописных или графических произведений путем наклеивания на какую-либо основу предметов и материалов, отличающихся от основы по цвету и фактуре. Коллажем также называется произведение, целиком выполненное в этой технике.
Чрезвычайно разгневанный К. Пикассо в интервью французским журналистам сказал, что его отец не мог "так просто взять и подарить свои полотна, пусть и раннего периода творчества, обычному электрику".
"Мой отец не стал бы просто так разбазаривать то, чему отдал свою жизнь. В лучшем случае он мог подарить одну свою работу, но не делать же подарок в виде сотен своих работ?!" <22>.
--------------------------------
<22> Макарычев М. Указ. соч.
Наследник заподозрил, что данная коллекция могла попасть к Геннеку нечестным путем. Прокуратура по заявлению К. Пикассо стала проводить проверку, включая "тщательную экспертизу произведений с участием самых авторитетных специалистов на предмет их подлинности и соответствия кисти мастера", до окончания которой на коллекцию Геннека был наложен арест. Самого же пенсионера несколько часов допрашивала полиция, которой он был вынужден несколько иначе объяснить нахождение у него произведений мэтра. По новой версии большую часть работ ему подарил не сам Пикассо, а якобы его последняя жена Жаклин, ушедшая из жизни в 1986 г.
Финал этой истории тем не менее оказался для Геннека и его жены достаточно печальным. В связи с заявлением К. Пикассо было возбуждено уголовное дело, переданное по завершении расследования на разрешение суда.
В судебном заседании, отрицая кражу произведений искусства, Геннек сообщил, что "Пикассо полностью ему доверял". Его слова в известной мере подтвердила и внучка художника К. Ютен-Блэ, заявившая, что была знакома с электриком и что семья мастера относилась к Ле Геннеку "по-дружески". Однако и она высказала сомнение в том, что ее не лишенный практичности и даже отчасти прижимистости дед ни с того ни с сего мог подарить своему наемному работнику исключительно ценную коллекцию произведений искусства, а также предметы сугубо личного и даже интимного характера - портреты покойной жены О. Хохловой и свои записные книжки <23>.
--------------------------------
<23> См.: Маслов В. Наследники начинают и выигрывают, а два шедевра обретают авторство: обзор громких арт-событий за неделю. URL: https://artchive.ru/news/846~Nasledniki_nachinajut_i_vyigryvajut_a_dva_shedevra_obretajut_avtorstvo_obzor_gromkikh_artsobytij_za_nedelju (дата обращения: 05.04.2018).
Вынесенный судом приговор достаточно интересен как с уголовно-процессуальной, так и с уголовно-правовой точки зрения. Потерпевший (если считать П. Пикассо потерпевшим) и его жена давно скончались и никаких показаний, естественно, дать не могли. Не сохранилось на этот счет и каких-либо письменных доказательств в виде договора либо договоров дарения, переписки художника и электрика, в которой бы говорилось о передаче и получении Геннеком "подарков" и т.п. Никакой информации на этот счет не было и в записных книжках художника.
Подсудимые своей вины не признали, продолжая утверждать, что находящиеся у них работы мастера в разное время были подарены Ле Геннеку самим Пикассо и его женой. Эту версию поддержал и адвокат подсудимых, ссылавшийся, в частности, на то, что "Пикассо со своей отменной памятью не мог не заметить пропажи двух с лишком сотен рисунков, если бы их и вправду украли" <24>.
--------------------------------
<24> Там же.
Таким образом, суд столкнулся с необходимостью разрешать вопрос о наличии или отсутствии состава преступления и о судьбе заявленного по делу гражданского иска на основании исследования и оценки прямых доказательств в виде показаний супругов Геннек и совокупности косвенных доказательств - оказавшегося у бывшего электрика огромного массива произведений художника; показаний ряда свидетелей, а также наличия у Геннека записных книжек художника и их содержания.
Имели ли доказательственное значение по уголовному делу и вытекающему из него виндикационному гражданскому иску оказавшиеся у Геннека 271 произведение и записные книжки художника? Вне сомнения, да. Но как их следовало оценить - в качестве прямых или косвенных доказательств заключения либо незаключения договора (договоров) дарения или же как факта (фактов) хищения шедевров Пикассо? Поскольку из указанных источников информации можно было сделать не один, а по крайней мере два вероятных и притом противоположных вывода, то, вне сомнения, нужно было вести речь о доказательствах косвенных.
Так, из наличия у Геннека значительного количества произведений Пикассо можно было сделать вывод о том, что они были в разное время похищены у Пикассо либо, напротив, подарены художником и его вдовой своему электрику. Последний вывод определенным образом мог найти подтверждение в упомянутых показаниях внучки художника о том, что семья мастера относилась к Ле Геннеку "по-дружески". Напротив, в качестве косвенного доказательства незаключения сторонами договора дарения суд мог рассматривать отсутствие какого-либо упоминания об этом по-настоящему важном событии или событиях в записных книжках художника. Довольно весомыми косвенными доказательствами являлись и показания ряда допрошенных свидетелей из окружения художника, которые единогласно подтвердили, что в тех случаях, когда Пикассо дарил кому-либо свои произведения, он обычно делал на них соответствующие дарственные надписи.
Оценивая собранные по делу косвенные доказательства в сочетании с прямыми доказательствами - показаниями подсудимых, суд не дал им исключительно формально-юридической оценки в том смысле, что не посчитал показания подсудимых (как прямые доказательства) имеющими преимущественное значение по отношению к доказательствам косвенным. При оценке прямых доказательств суд должен был в первую очередь ответить на вопрос об их достоверности. При этом совершенно очевидно, что при оценке показаний подсудимых суд руководствовался и чисто житейскими соображениями относительно достоверности или недостоверности тех или иных утверждений участников процесса.
Суд пришел к выводу, что Пикассо и его жена не могли подарить своему наемному работнику значительное количество дорогостоящих произведений всемирно известного художника (в итоге эта коллекция была оценена в 120 млн евро). Поэтому из двух возможных версий происхождения коллекции Геннека - кража или дар - суд отдал предпочтение первой из них. Показания же подсудимых о получении 271 работы Пикассо в качестве дара были отвергнуты судом как неправдоподобные, тем более что они ничем не были подтверждены. (В подобной ситуации российский суд, скорее всего, квалифицировал бы показания подсудимых в качестве "надуманных".)
В то же время суд не признал подсудимых (или хотя бы одного Геннека) виновными в хищении шедевров, квалифицировав их действия лишь в качестве хранения краденого. На первый взгляд это решение кажется необъяснимым, но, судя по всему, суд исходил из следующего. К моменту возбуждения уголовного дела давность привлечения к уголовной ответственности за кражу уже истекла, в то время как хранение краденого - преступление длящееся. Так что, исходя из установленных и оцененных судом фактов, состав данного преступления был налицо. С учетом возраста подсудимых (на момент вынесения приговора Геннеку исполнилось 75 лет) и отсутствия у наследников Пикассо реального ущерба, который при условии удовлетворения гражданского иска был полностью возмещен, суд назначил супругам по два года лишения свободы условно. Одновременно был полностью удовлетворен гражданский иск, заявленный управляющей наследием мастера "Администрации Пикассо".
Трудно оспаривать разумность приговора французского суда. Конечно же, суд не мог не учесть размера и ценности оказавшейся у электрика коллекции произведений всемирно известного художника. Но если бы Геннек владел лишь одной или несколькими работами Пикассо, то суд, вероятнее всего, вынес бы по делу оправдательный приговор.
Из анализа этого дела можно сделать следующий вывод. Приоритет, который в судебной практике нередко отдается прямым доказательствам перед косвенными, далеко не всегда соответствует действительности. И при оценке доказательств главный вопрос заключается не в том, прямое это доказательство или косвенное, а в том, насколько достоверно каждое из исследованных судом доказательств и какой вывод можно сделать из всей их совокупности.
Наконец, как с теоретической, так и с практической точки зрения заслуживает внимания следующий вопрос. С.В. Курылев, основоположник теории связей, объясняющей сущность прямых и косвенных доказательств, трудился в советский период развития нашего государства и права. В соответствии с действовавшим тогда гражданским процессуальным законодательством суд должен был принимать все зависящие от него меры к установлению действительных обстоятельств дела. Не требует ли в настоящее время его теория определенной модернизации? Нам думается, что нет, и вот почему.
В советский период действовало положение, близкое к нынешней формуле ч. 1 ст. 56 ГПК РФ и записанное в ст. 118 ГПК РСФСР 1923 г. Согласно нему каждая сторона должна была доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений. Однако и в период действия Кодекса 1923 г. проф. К.С. Юдельсон писал: "Нельзя вульгаризировать принцип инициативы и активности суда... и отрицать значение института распределения доказывания между сторонами. В своей работе по установлению истинности положительных и отрицательных фактов, представляющих собою утверждения истца и ответчика в составе их требований и возражений, суд опирается прежде всего на самодеятельность сторон, очень часто только или почти только на нее, если каждая сторона исчерпывающе доказывает: одна - процессуальное основание иска, другая - свои возражения" <25>.
--------------------------------
<25> Юдельсон К.С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. М., 1951. С. 281.
И в самом деле, советский суд мог помочь сторонам собрать необходимые доказательства, истребовать их по своей инициативе и надлежащим образом исследовать. Однако если стороны не запаслись доказательствами на случай возможного возникновения спора, например не заключили в письменной форме договор займа на соответствующую денежную сумму, а ответчик иска не признал, то, как бы ни активничал суд, установить действительные обстоятельства дела будет невозможно.
Что же касается установления искомого факта при помощи косвенных доказательств, то С.В. Курылев полагал, что "многозначность их связей должна быть сведена к единственной связи с искомым фактом путем исключения наличия связей косвенного доказательства со всеми иными фактами, кроме искомого; и лишь полное исключение всех возможных связей, кроме единственной, гарантирует установление истины при помощи косвенных доказательств" <26>.
--------------------------------
<26> Курылев С.В. Сущность судебных доказательств. С. 250.
Впрочем, к процитированному выше отрывку ученый давал весьма важное дополнение: "Такое исключение осуществляется путем привлечения иных доказательств, необходимый минимум которых определяется в зависимости от характера связей данного конкретного случая" <27>.
--------------------------------
<27> Там же.
Проще говоря, исходя из объективной реальности, в очень многих случаях обусловленной сложностью (а порой и нестандартностью) цивилистических отношений, а также трудностью (а то и невозможностью) во всех необходимых случаях собрать достаточно полный пакет доказательств, С.В. Курылев вел речь о необходимом минимуме доказательств, состав которого, повторим, "определяется в зависимости от характера связей данного конкретного случая". Другими словами, необходимый для разрешения дела минимум доказательств зависит от его конкретных обстоятельств. А последние нередко бывают не вполне обычными, к тому же стороны в силу ряда причин, в том числе и нравственного порядка, не всегда в состоянии запастись доказательствами на случай возможного возникновения спора.
Тот же С.В. Курылев в свое время приводил такую не вполне стандартную ситуацию. В течение одного дня граждане Б. и Н. зарегистрировали брак и приобрели дорогостоящий гарнитур мебели. А наступившей ночью они поссорились и приняли решение расстаться навсегда. Брак был расторгнут, однако имущественные отношения мимолетных супругов не были разрешены в течение ряда лет. Возник вопрос о судьбе гарнитура - являлся ли он совместной собственностью супругов или же личной собственностью одного из них? Оба экс-супруга ставили вопрос о том, что мебельный гарнитур является исключительно его (ее) собственностью, поскольку был приобретен только на личные сбережения. Причем и у одного, и у другой имелись достаточно убедительные доказательства наличия таких сбережений. В результате рассмотрение дела растянулось на несколько лет. В итоге ответчик иск признал, но с достаточно оригинальной мотивировкой: гарнитур был куплен на его личные деньги, но ему надоело судиться, так как дело "тянется более трех лет". "В данном случае, - писал С.В. Курылев, - судом были исчерпаны все возможности для достоверного установления обстоятельств дела, которое поэтому было разрешено на основе признания иска, т.е. вероятности" <28>.
--------------------------------
<28> Курылев С.В. Установление истины в советском правосудии: Дис. ... д-ра юрид. наук // Курылев С.В. Избранные труды. Краснодар, 2010. С. 348, 350, 354 - 356.
Действительно, в советские времена суд в цивилистическом процессе был несравненно более активен и имел гораздо больше возможностей для того, чтобы поспособствовать установлению действительных обстоятельств дела. Однако и в те времена обязанность по доказыванию лежала в первую очередь на сторонах, а сложные, иногда запутанные, обстоятельства гражданских дел порой приводили к затруднительности и даже к объективной невозможности установить их в достаточно полном объеме. В связи с этим вполне понятно, что (не будем использовать новомодный термин "стандарты доказывания") суд порой вынужден был разрешать дело на основании вероятности. При этом, руководствуясь так называемым внутренним судейским убеждением, суд выбирал из двух предлагавшихся сторонами интерпретаций характера сложившихся между ними отношений: ту, которая, с его точки зрения, в большей степени могла соответствовать житейским реалиям.
Употреблявшийся же С.В. Курылевым термин "необходимый минимум доказательств", в сущности, равен или по крайней мере весьма близок к ныне достаточно широко применяемому термину "стандарт доказывания". Но беда в том, что и это понятие, представляемое некоторыми авторами в качестве объективного критерия, на основании которого суд может оценить доказательства для установления обстоятельств дела, носит теоретический и до известной степени субъективный характер. Вполне естественно, что разные лица, участвующие в деле, и разные судебные инстанции могут иметь разный взгляд на то, соблюден ли в конкретном деле этот самый "стандарт" или "баланс вероятностей".
Если же, чтобы не отстать от моды, все-таки употреблять термин "стандарт доказывания", то в цивилистике его содержание, конечно же, должно быть несколько иным, нежели в уголовном процессе. Вряд ли здесь стоит применять конструкцию "за пределами разумных сомнений": в цивилистике, напротив, более уместны понятия "баланс вероятностей" и "преимущественная вероятность". А предложенный С.В. Курылевым термин "необходимый минимум доказательств", в сущности, равен или по крайней мере весьма близок к современному термину "преимущественная вероятность".
Для правильного понимания воззрений С.В. Курылева необходимо подчеркнуть и следующее. Ученый не являлся сторонником концепции принципиальной возможности и необходимости установления действительных обстоятельств дела в любой ситуации. Он прекрасно понимал, что суд не всемогущ. Между тем, с точки зрения ученого, вероятностное знание должно содержаться в суждениях суда о наличии или отсутствии фактов лишь в случае объективной невозможности достоверного установления их наличия или отсутствия. Причем вероятность может быть положена в основу выводов суда о фактах лишь при условии, если она покоится на объективных основаниях, а не является исключительно субъективным предположением.
С.В. Курылев полагал, что нет нужды выражать вероятность в судебном познании в математических формулах, хотя такое выражение в определенных пределах и возможно - на основе статистических наблюдений. Для решения же вопроса о том, доказан ли исследуемый факт с достоверностью или налицо только вероятность, достаточно жизненного опыта судей.
Разрешая гражданские дела, суд может основывать свои суждения на вероятности не только в случае невозможности достоверного установления тех или иных фактов, но и в случае нецелесообразности такого установления с точки зрения задач правосудия.
В рассматриваемом аспекте одна из особенностей гражданского судопроизводства по сравнению с уголовным процессом состоит в следующем. Если в последнем установление тех или иных фактов по вероятности может иметь место только в интересах подсудимого, то в гражданских делах такое установление возможно в интересах обеих сторон - как истца, так и ответчика. Поэтому в гражданских делах область действия вероятности значительно шире, чем в уголовных. В частности, в гражданском процессе обязанность по доказыванию нередко осуществляется при помощи презумпций: виновности должника; добропорядочности истца, о котором ответчик распространил сведения, порочащие честь и достоинство; законного отцовства в отношении детей, родившихся в зарегистрированном браке, и др. В основе любой из этих установленных законом презумпций лежит найденная путем многочисленных наблюдений большая вероятность наличия одних обстоятельств при достоверном установлении других <29>.
--------------------------------
<29> См.: Курылев С.В. Установление истины в советском правосудии. С. 348, 350, 354 - 356.
Выдающийся французский математик Э. Борель считал возможным применять к поведению людей такие оценки степени вероятности, как "маловероятный", "достаточно вероятный", "вероятный", "очень вероятный", "крайне вероятный" <30>. Мы не исключаем, что можно попытаться использовать сходные градации ("маловероятный", "достаточно вероятный", "вероятный", "весьма вероятный" и "в высшей степени вероятный") и в области доказывания. При этом по мере накопления доказательственной информации, в том числе полученной с помощью косвенных доказательств, путь познания с помощью доказывания имевших место в прошлом обстоятельств дела может делиться на обозначенные выше этапы. А в зависимости от категории дела, конкретных его обстоятельств и представленных сторонами суду доказательств разрешение дела может быть основано на достаточно вероятном, вероятном, весьма вероятном или в высшей степени вероятном установлении обстоятельств дела.
Удачи в изучении данной темы! Будут вопросы, пишите в комментариях, звоните или пишите на ватсап.
С уважением, Зульфижат Зубайриевна!
